По всей видимости, в столицу Казахстана отправится в основном делегация военного командования, а политические уполномоченные либо не приедут вовсе, либо, как сообщают некоторые СМИ, будут оставаться за кулисами переговоров. Иными словами, оппозиционные (умеренные) группировки предполагают сосредоточиться на вопросах прекращения огня, установления длительного перемирия как условия для начала переговорного процесса. То есть, Астана, с точки зрения оппозиции и ее политического покровителя Анкары, это – о прекращении огня, а о политическом урегулировании – это уже Женева.

Сегодня можно говорить о двух углах восприятия конференции в Астане: первый (судя по всему, позиция России и Ирана) - как площадки и форума, которые обозначат (легализуют) параметры не только прекращения огня и перемирия между противостоящими сторонами (режимом Башара Асада и сирийскими повстанцами), но и основные параметры политического урегулирования, которые в предварительном порядке уже оговорили между собой Москва, Тегеран и Анкара; второй – как площадки для решения проблем, связанных только с установлением режима прекращения огня, и тем самым обеспечения условий для возвращения всех задействованных в конфликте акторов в женевский формат под эгидой ООН. Посланник ООН Стефан де Мистура уже готов принять в Женеве всех участников – «после Астаны». Он даже назначил дату – 8 февраля.

Переход к женевскому формату будет означать, что делегация сирийской оппозиции в переговорах будет опираться не только на Турцию, но и на Соединенные Штаты, Евросоюз и арабские монархии Персидского залива. Видение условий и перспектив урегулирования этими странами существенно отличается от российского и иранского. Да и сам женевский формат основан на коммюнике 2012 года, главное положение которого сводится к постепенной замене Башара Асада на переходный орган управления Сирией.

Заметим, правда, что с новой администрацией позиция Вашингтона может быть как-то скорректирована. По-видимому, на это рассчитывают в Москве, Тегеране, да и в Анкаре. Но избежать женевского формата представляется невозможным, ибо в этом случае любые договоренности в Астане между правительством Асада и оппозицией будут разрушены, а попытки России и Ирана представить их в качестве долговременного (не говоря уже об окончательном) решения будут восприниматься как «навязывание этими странами сирийскому народу своего решения с помощью силы». Анкара, заметим, также не хотела бы выходить за рамки своих обязательств по международной коалиции во главе с США и женевского формата политического урегулирования (ее противоположная позиция стала бы слишком большим вызовом для арабских стран и Запада).

С другой стороны, Россия и Иран, добившиеся военного доминирования на поле боя и достигшие взаимопонимания с третьей непосредственно вовлеченной страной (относительно распределения зон влияния) – Турцией, не хотели бы девальвировать свои военные преимущества в ходе политических переговоров в Женеве. С этой целью, можно ожидать, они будут стремиться убедить стороны в Астане согласиться принять максимально широкую формулу урегулирования, выработанную в рамках своего понимания и своего интереса (касательно роли Асада, параметров политического компромисса, определения зон своего влияния в Сирии и т.д.). Но при этом наверняка столкнутся с неприятием оппозиции расширительного толкования процесса в Астане, с ее установкой на ограничение рамок переговоров вопросами перемирия и прекращения огня.

Иными словами, участники переговоров в Казахстане воплощают в конечном счете два противоположных видения перспективы: «чем больше Астаны, тем меньше Женевы» (Россия, Иран, Дамаск) и наоборот – «чем меньше Астаны, тем больше Женевы» (оппозиция, Анкара).

Материал подготовлен в сотрудничестве с Информационно-аналитическим агентством "Внешнеполитическая Экспертиза".