После эскалации, имевшей место 2–5 апреля 2016 г. на линии сопри­косновения противоборствующих сторон в зоне нагорно-карабахского конфликта, дебаты вокруг Избирательного кодекса и возможных пред­выборных конфигураций оказались временно на заднем плане. Вместе с тем, несмотря на высокий уровень консолидации и патриотический порыв, которые в апрельские дни продемонстрировало армянское обще­ство и основные политические силы страны, дискуссия вокруг причин и последствий имевших место боевых действий приняла довольно острый характер. Беспрецедентность (с момента прекращения огня в 1994 г.) уровня эскалации, достаточно крупные (по армянским меркам) людские потери, качество работы соответствующих ведомств в целом и военной разведки в особенности, уровень оснащённости необходимым вооружени­ем армянских ВС и др. моменты породили в общественно-политическом дискурсе в Республике Армения массу вопросов. В этом контексте, одной из основных тем обсуждения стал поиск адресата, ответственного ("вино­вного") за происшедшее. И если момент ответственности Азербайджана и Турции, как вполне очевидный, не дискутировался (Азербайджана, как непосредственного зачинщика эскалации, а Турции — как подстрекате­ля), то в плане иных акторов (деятельность или бездействие которых привели к эскалации) мнения в зависимости от ряда моментов разнились.