Идеальной отправной точкой будет следующее утверждение: культурный код России был разработан в качестве ответа Западу. В самом деле, история независимой внешней политики России началась с Запада. Однако термин «Запад» оказывается таким же бесполезным, чем ярлык «Русский». Русские чаще всего объединяют в одну группу наиболее развитые страны под словом «Запад», и это создает неправильное впечатление, будто все мы одинаковы. Тем не менее, немецкая реакция на Россию сильно отличается от американской, и так далее.

Я утверждаю, что русские не так похожи друг на друга, как, скажем, шведы и португальцы или чехи и итальянцы. В случае с Россией, существует устойчивое нежелание понять «загадочный восток», как выразился Дж.M. Барри в своем романе 1910 года «Питер Пэн». Причина, по которой мне так нравится этот термин, состоит в том, что, когда речь идет о культурном коде России, он точно отображает наши чувства по отношению к «загадочному востоку» и к России в целом.

Меня, британца, который за 4 года пребывания в России большую часть времени прожил в Москве, часто удивляют люди, которым я говорю, что Москва лишь в трех с половиной часах полета от Лондона. Реакция у всех примерно одинаковая: «Я всегда думал, что больше». Для среднего британца Москва кажется далеким, возможно, даже тёмным местом. Мы так мало контактировали с Россией в ХХ веке, и наши связи были окутаны такой пеленой идеологических различий, что понять жизнь в России стало практически невозможно.

И хотя такое восприятие показывает, прежде всего, отсутствие знаний о России, в нем нет ничего нового и его нельзя назвать абсолютно необоснованным. Русская культура не должна быть загадкой только потому, что у нас нет ни малейшего желания попытаться понять ее. На протяжении всей истории действия самой России (а именно государственного аппарата) имели противоречивый смысл. Вместо того, чтобы перечислять бесконечное количество примеров, позвольте мне подвести итог в одном предложении: Россия является страной, которая играет в команде, когда она захочет, а затем уходит, замыкаясь на своих интересах и делах. Отсутствие согласованности «сверху», в лучшем случае, раздражает Запад, в худшем - вызывает тревогу.

В «низах» история наводнена множеством подобных примеров. Я выделю пока два,  показывающие, насколько трудно взломать культурный код России. Один из них - скорее клише, но о нем нельзя не упомянуть. Я имею в виду англичанина Джайлса Флетчера, посетившего двор Ивана IV. Слова, которые он выбрал для описания русского народа, имеют влияние на нас до сих пор. Флетчер назвал русских непредсказуемым, грубым народом, живущим в варварских условиях. Он также отметил, что их ограбили, лишив  «сердец и денег».

Упомяну другой, менее известный пример, -  это связано с французом, маркизом де Кюстин. В жёсткой форме Кюстин заметил, что русские были самым несчастным народом на земле - будучи цивилизованным, этот народ всё же страдает от варварства. Кюстин утверждал, что террор был единственной роскошью, которую государство могло позволить себе в отношении своего народа, и писал, что «если когда-нибудь вашим сыновьям надоест Франция, отправьте их в Россию, ибо это именно то место, где умирает счастье».

Если читатель не догадывается, как это связано с культурным кодом России, то добавлю, что моя точка зрения обусловлена тем, что культурный код России всегда было трудно связать с миропониманием британца. Я бы не написал (и, конечно, не подумал бы), что наши коды прямо противоположны,  и ни в коем случае не заявляю, что кто-то из нас выше или лучше. В то же время, Россия - это совершенно новый опыт для жителей Запада, который ошеломляет, как гром среди ясного неба.

То, как русские занимают очередь в две кассы в супермаркете, до сих пор руководствуясь старыми суевериями в повседневной жизни, или говорят официантке «Девушка!», чтобы привлечь ее внимание, вместо «Извините», кажется нам, в лучшем случае, загадочным, в худшем – просто раздражает. Тем не менее, если человек западной культуры хочет понять причины такого поведения, то сталкивается с непростой задачей, потому что мы  выросли в другом культурном контексте, и на нашей памяти не было ничего похожего на перестройку.

По этим причинам меня пугает поведение русских в супермаркетах. Британцы сделали серьезный акцент на воспитании вежливости еще в начале 17-го века. Нам привычен определенный набор вежливых фраз и манер. Русские ведут себя более непосредственно. Продавцы говорят «Слушаю» вместо «Чем я могу помочь?», бабушки не могут оторвать глаз от хлеба, и, что хуже всего, неумение стоять в очереди... Давайте просто скажем, что от такого можно вскипеть, особенно если вы ничего не знаете о России.

Каждая страна, которую Россия могла бы свободно определить как «Запад», по-разному реагирует на различные проблемы, в зависимости от их характера (исторические, географические и т.д.). Не могу сказать, что мой взгляд в этом смысле типично британский, поскольку  у меня есть французские коллеги, которые также жаловались на «грубость» русских. В то время как для нас, британцев, французы всегда имели репутацию народа, которому не хватает манер и этикета (я надеюсь, что подготовленный читатель уловит иронию этой фразы).

Я утверждаю, что русскую культурную модель поведения невозможно понять, пробыв в стране не больше недели. Даже когда я был бакалавром по истории России, во многих моих исследованиях не было никакого смысла, пока я не провел время в российской столице. Когда вы садитесь на поезд и добираетесь до места, находящегося  в часе езды от Москвы, - это уже совершенно другой мир.

Было бы хорошей идеей отменить туристические визы и поощрять больше культурных и  прочих обменов. В политическом пространстве «западных» стран, которые, в том или ином смысле, находятся ближе к России, можно преодолеть этот разрыв, но я не видел, чтобы кто-то хотя бы попытался это сделать.

Чтобы понять русских, недостаточно перечислить типичные русские культурные черты или обозначить их «код». Русские на Алтае или в Якутии имеют различный набор поведенческих приоритетов, в отличие от зажиточных людей других стран. Даже  взяв на вооружение академический диагноз «типичных», присущих  русским черт, особенно тех, которые изложены Марией Бергельсон, едва ли можно утверждать, что подавляющее большинство жителей Запада имеют хоть какое-то представление о них.

Если мы примем мое утверждение, что русская культура - другая, то должны определить, по отношению к чему она другая. Ответ на этот вопрос может быть один - Россия отличается от средней европейской и азиатской страны. Опыт России, будь то советский, имперский или времен Киевской Руси, развивался независимо от Азии и Запада, и только случайно опыт обеих частей света соединился в России. Изоляция России в эпоху монголо-татарского ига объясняет другой «варварский, таинственный» образ, ибо когда этот образ вновь появился, Россия не считалась частью «цивилизованного» мира. С тех пор ничего, по сути, не изменилось, и обе стороны несут за это ответственность.

Восприятие русской культуры на Западе не может быть однозначно положительным. И это не удивительно, ведь наше развитие не было общим, а сотрудничать мы начали лишь недавно. Для русского читателя я хотел бы добавить, что многим в России западный образ жизни видится эгоистичным, алчным и аморальным, несмотря на то, что только 12 процентов россиян за свою жизнь побывало за рубежом.

Это не значит, что наши взгляды не могут измениться. Я искренне надеюсь, что когда-нибудь это все же случится.