Дональд Трамп не любит латиноамериканцев и выступает за то, чтобы построить стену, отделяющую их от Соединенных Штатов. Как это обычно бывает после подобных грубых высказываний, латиноамериканцы, так же, как мусульмане и другие народы, оскорбленные кандидатом в президенты от республиканской партии, склонны отвечать ему взаимностью.
Однако многие из тех, кто не любит Трампа, разделяют его увлеченность темой политики ограничения иммиграции.
Пожалуй, есть лишь несколько сфер государственной политики, в которых то, что очень благоприятно для общества, изображается как нечто крайне нежелательное. Разумеется, перенос проблем общества на иностранных козлов отпущения – давнишняя политическая тактика. Однако масштабы, в которых враждебность по отношению к иммиграции противоречит тем выгодам, которые она дает, поражают.
Недавнее исследование на тему иммиграции показывает значительное позитивное влияние на благосостояние местных жителей. Билл и Сари Керр в своем исследовании показали, что, хотя иммигранты составляют около 13 % населения США, на их долю приходится 26 % от всех частных предпринимателей, и примерно в 36% новых фирм в руководящем составе есть хотя бы один иммигрант. Это означает, что иммиграция – большая часть истории, которая стоит за экономической жизнеспособностью США и созданием рабочих мест.
Это явление не исключительно американское. Напротив, оно повсеместно. Иммигранты, приехавшие в Чили не из соседних стран, в четыре раза чаще занимаются предпринимательством, чем местные жители. Иммигранты, приехавшие в Венесуэлу из Италии, Испании и Португалии в основном в 50-е, 60-е годы XX века, имели уровень образования ниже, чем у местных жителей. Однако эти люди в 10 раз чаще становились предпринимателями. Сегодня албанцы, вернувшиеся в свою страну из Греции после кризиса 2010-го года, стали предпринимателями и увеличили количество рабочих мест и уровень зарплат для тех, кто никогда не уезжал из страны - показывает исследование, сделанное Любикой Неделькоска, Гарвард.
В исследовании, которое проводит Хуан Хосе Обах, мы видим, что жители Панамы, работающие в отраслях производства и в регионах, в которых занято и в которых живет бо́льшее число иностранцев, зарабатывают значительно больше, чем те, в которых число их меньше. Это показывает, что в интересах местных жителей – увеличение числа иностранцев. Дэни Бахар из Брукингского института и Гилель Рапопорт из Парижской школы экономики обнаружили, что сравнительные преимущества берут начало в странах происхождения иммигрантов: новая страна становится успешной в производстве того, что старое государство уже успешно производит.
В общих чертах, различие состоит в том, что многие развивающиеся страны имеют больше мер по ограничению иммиграции и количества рабочих мест для иностранцев, чем в США. Такая политика ограничения имеет серьезное негативное воздействие на миграцию, потому что эти страны – и без того не самые привлекательные цели для иммигрантов.
Рассмотрим Чили, одну из самых богатых и, возможно, наиболее успешную из латиноамериканских стран, которой нравится сравнивать себя с Австралией, Новой Зеландией и Канадой - благополучными странами, которые богаты природными ресурсами. Сейчас Чили в тупике: она не может догнать более богатые страны и у нее проблема с диверсификацией экономики.
Отвечая на вопрос, почему дело обстоит именно так, надо понимать, что Чили преуспела бы, если бы сравнивала себя с образцовыми моделями по процентному соотношению жителей, рожденных за рубежом. В Чили иностранцы составляют меньше 2%. В Австралии, Новой Зеландии и Канаде они составляют 27%, 28% и 20% соответственно – в некоторой мере, это последствие энергичной иммиграционной политики.
Энергичная иммиграционная политика стоит также за переездом почти одного миллиона евреев из СССР в начале 90-х. Сегодня они составляют 12% от населения Израиля. Исследования показали, что этот крупный эксперимент имел очень сильное положительное влияние на экономику и на квалификацию местных рабочих.
В Чили не хватает иммигрантов – этим объясняется нехватка частного предпринимательства, инноваций и диверсификации. Небольшое количество корейцев, которых Чили пустила на свою территорию, помогли стране возродить текстильную промышленность.
С этой точки зрения Колумбия еще хуже, чем Чили. Здесь иностранцы составляют всего 0,3% населения. Стоит заметить, что на каждого иммигранта, приехавшего в Колумбию, приходится более 15 колумбийцев, живущих за рубежом.
Связан ли крайне низкий уровень иммиграции в Чили и Колумбии с низким спросом на труд иностранцев или со строгими ограничительными мерами? На этот вопрос можно ответить, если понаблюдать за происходящим сейчас в Венесуэле, а именно за массовой эмиграцией из страны в связи с катастрофическим состоянием экономического и социального секторов.
Жители Венесуэлы, включая наиболее талантливых, пытаются найти страну, в которую можно переехать. Вы ошибаетесь, если думаете, что у чиновников в Чили и Колумбии есть более важные задачи, кроме ограничения иммиграции. Обе страны впускают очень мало венесуэльцев, в процентном отношении меньше, чем это делают Коста-Рика, Панама, Канада, Испания, Австралия и США – страны, которым Чили и Колумбия уступают по аспектам дохода и уровня квалификации.
Колумбия, например, отменила безвизовый режим (один из пунктов в рамках соглашения МЕРКОСУР) для венесуэльцев на том основании, что Венесуэла не отвечает Колумбии тем же. Это решение не просто жестокое, оно, несомненно, губительно для самой Колумбии. Решение подразумевает, что Колумбия обменивает доступ к своей стране на доступ к Венесуэле. Но выгоды для Колумбии заключаются в квалифицированных работниках, предпринимателях, кадровом разнообразии, а не в тех, кто уезжает. Да и кто захочет сейчас переехать в Венесуэлу? Призывать в данном случае к взаимным действиям – чушь, достойная Трампа.
Проблема некорректной иммиграционной политики касается не только Латинской Америки. Южная Африка, например, получила бы колоссальные выгоды, если бы ослабила ограничительные меры путем более либеральной иммиграционной политики. Однако вместо этого страна выбрала прямо противоположный путь.
Иммиграционная политика, которую Трамп предлагает ввести в США, сильно напоминает политику в странах, которые ему не нравятся, и которым, в свою очередь, не нравится Трамп. Если такая политика будет принята, то, скорее всего, Трамп будет искать новых козлов отпущения. Сегодняшние козлы отпущения должны невзлюбить свою собственную иммиграционную политику так же сильно, как они не любят Трампа.
